И потом, мне интересно, когда наступит тот момент,
когда упадёт завеса, мне интересно, что я скажу Богу, насчёт того, что я понял,
зачем я был здесь, и что он имел в виду подо мной. И даже больше - я точно знаю,
что мне нечего ему будет сказать, я совершенно ничего не понял. Я был
автоматом, который мало отличается от симулякра, разве что тем, что у него есть
душа.
Мне интересно только, почему вопрос был поставлен
в такой форме, непрямо. Почему он всегда так ставится, и бывает, что ответа не
дать никогда.
Многих такие вещи вообще не интересуют, но жизнь
вообще похожа на невероятно растянутую фразу, в конце которой всё равно есть
смысл, только вопрос в том, когда ты придёшь к нему, или, иначе говоря, когда у
тебя хватит смелости сказать себе в лицо правду.
Жизнь трагична и похожа на одностороннее движение.
Она как неотвратимо несущийся навстречу айсберг. Как фильм, который всё равно
когда-нибудь кончится. У меня нет ничему объяснения. Я мог бы сказать, что
презираю ситуации, когда все твои действия направлены на выживание, но на деле
оказывается, что ничего другого в жизни нет. Это становится понятным в том
числе и наверху, когда, вроде бы уже всё есть, и, как бы, казалось бы, пришло
время подумать о смысле жизни, а вот хлоп - и ничего подобного. В зеркале всё
та же свинья, которая хочет кушать. Впрочем, я там не был, так что, не знаю. И,
потом, думаю, что это только один из редких подвариантов мировосприятия.
Человечество вообще не склонно к рефлексии. Оно живёт, чтобы жить. Как ты, как
я, как они, как оно.
Я знал одного человека, который свято верил, что в
жизни нет ничего кроме тёлок и бабла. Я боюсь, что если многих пораспросить,
ничего в этой формуле не изменится. И я не знаю, кто из нас нищий духом.
И чьё будет царствие небесное.
